Я боюсь нанести ребенку психологическую травму!

Как много слышится в этой фразе. И «Я плохая мать», и «Я боюсь», и «Я способна нанести своему ребенку вред», «Я не уверена в себе», «Нормальна ли я?»
После подобного вступления, как правило, женщина рассказывает неприятный, но мало значимый в контексте многодневного опыта родительства эпизод. Сорвалась и накричала. Оттолкнула за проступок. Не купила вовремя игрушку. Ушла и не взяла с собой в магазин. Оставила бабушке на три дня.
Не всегда то, что мы делаем, правильно и хорошо для детей. Мы обычные люди, и мы можем ошибаться. Но нужно понимать, что такое психологическая травма и чего на самом деле стоит бояться.
Само понятие "травмы" приобрело такое же широкое распространение, как слово "депрессия". "Я сегодня в депрессии" - может сказать человек о плохом настроении, хотя на самом деле депрессия - тяжелое заболевание, которое лечат медикаментами параллельно с терапией.  Подобное явление произошло и со словом "травма". Под травмой часто понимают любое неприятное событие, о котором человек склонен вспоминать долгое время. На самом деле психологическая травма - пожизненная история, которая серьезно влияет на психику, хотя человек может о нем впоследствии даже не помнить.
(Я для себя различаю эти два употребления слова как "микротравму" (что-то неприятное в памяти, но в целом не фатальное) и психологическую травму в ее традиционном понимании). В статье речь пойдет о той самой, настоящей психотравме. Травма возникает там, где человек получает опыт, который он не в состоянии «переварить» без ущерба для своей психики. (В чем заключается этот ущерб, прочитать можно много где).
Психологическая травма может формироваться в детстве двумя путями. В первом случае травма возникает на основе многолетнего дурного (хотя и не всегда очевидно дурного) обращения с ребенком. Например, постоянного игнорирования его как личности и обесценивания его переживаний. Ключевое слово – «многолетнего». То есть, случись подобное один раз, это можно было бы легко пережить. Но изо дня в день оно становится непереносимым. Сюда же, конечно, нужно отнести психологическое и физическое насилие. К травме такой ход событий приводит потому, что ребенок а) не знает альтернативы, травматическая реальность – его единственная реальность, и он воспринимает ее как норму, т.е. раз с ним так обращаются, значит, он заслуживает этого. б) подвергается хроническому стрессу, который не может прекратить. 
Это, грубо говоря, «количественная» травма, которую еще называют травмой развития.
Во втором случае возникает «качественная травма»: ребенок подвергается непродолжительному, но мощному воздействию некоторого экстремального спонтанного случая: насилия, инцеста, катастрофы или потери (смерть родителя). Насколько травматичным будет этот опыт для конкретного ребенка, предсказать заранее невозможно, это зависит от очень многих обстоятельств: личности ребенка, возможностей компенсации родительской любовью и заботой, ресурсами, которые могут быть потрачены на восстановление и т.п.
Как видите, тут ничего нет про «оставила на три дня у бабушки».
Главная особенность травматических последствий в том, что они остаются с человеком навсегда. В месте травмы в психике происходит тектонический разлом, диссоциация: некоторая часть личности «замораживается», застывает, и человек отчуждает ее от себя. В большинстве случаев этот разлом происходит по линии «жертва-насильник», и переживший травму ребенок становится способен только на один тип поведения: либо жертвенный, либо насильственный.
Может ли привести к психологической травме разовый негативный опыт? (например, родитель сорвался и накричал). Теоретически может, потому что бывает очень по-разному. Помню, в свое время меня поразил пример про детей в военное время, которых родители-евреи спасали от концлагерей и те прожили вполне счастливую, обычную жизнь, потому что родители, пока происходил весь этот военный ужас, рядом с ними были спокойны и уверены в лучшем. В то же время бывают впечатлительные дети, которые начинают заикаться после эпизода, который родителям может показаться малозначимым. Однако тут важен не сам эпизод, а конктекст, в котором это произошло. Если ребенок чувствует, что родитель его любит, но вот один раз почему-то сорвался – это одна история, если же сами отношения нарушены, то насилие становится следствием, а не причиной, и травму может вызвать отсутствие эмпатии у родителя, а уже потом наличие агрессии.
Более того, ребенку важно знать, что родитель неидеален, что он живой человек, а не автомат для нанесения счастья. Родитель может разозлиться, может устать, может на какое-то время «сдать» его бабушке или в детский сад – но все это переносимо, потому что между родителем и ребенком всегда в силе любовь и доверие. Совместно пережитые трудности и посильные стрессы скорее закаляют и сближают (тут важно хотя бы примерно знать возрастные нормы, чтобы представлять «посильность» тех или иных испытаний для ребенка: на полгода отдать трехлетнего бабушкам – травматично, а на выходные – нет).
И в этом смысле идеал, на мой взгляд, в том, чтобы быть теплым и «прозрачным» родителем, а не идеальным и всегда спокойным. Накричали – не мучайтесь чувством вины, а попросите прощения, объясните, почему это случилось и подумайте, как сделать, чтобы не повторять своих ошибок.
Наш страх перед тем, чтобы не травмировать ребенка, в большинстве случаев сильно преувеличен, и происходит он из-за непрожитой боли собственного травматического детства. Большинство из нас советское прошлое не пощадило: мы слышали все эти «замечательные фразы»: «ты тупой», «Яйца курицы не учат», «как тебе не стыдно» и так далее. Большинство из нас нормально видели родителей только по выходным, многие не знают отца или лучше бы не знали человека, который в документах таковым значится, кого-то наказывали «углом» или «ремнем». Опыт переживания собственной боли, незначимости, отвержения мы проецируем на ребенка, боясь, что так или иначе он его переживет, впадаем в токсическое чувство вины от собственных родительских ошибок. 
На самом деле советское детство и современное все же несопоставимы. Ребенок, которого в полтора года отдали в ясли с десятком колготок, чтобы их менять в течение дня после того, как описается, и ребенок, с которым сидит мама до трех лет, катая его на своей машине по развивайкам - это разные дети. Это не значит, что современный ребенок никогда не столкнется с эмоциональной болью. Но вряд ли его травмирует отказ родителей купить ему десятую по счету машинку или поход мамы по магазинам без него.
Поэтому мне очень жаль мам, которые испытывают чувство вины за несуществующие причиненные ими якобы «травмы» и собственные ошибки, которые на самом деле вполне естественны, потому что никто не рождается хорошей мамой, «мастерство» приходит с опытом. Мы все неидеальны, мы устаем и злимся, мы хотим иметь собственную жизнь помимо жизни с детьми - и это нормально.

Грустнее другое: что те, кто действительно травмируют детей, в большинстве случаев об этом не задумываются (и подобные статьи, думаю, тоже не читают). Мы видим их каждый день на детской площадке: орущих, унижающих, вечно раздраженных... 

Комментариев нет:

Отправить комментарий